Парфенов Дмитрий Лаврентьевич (1852–1915) – купец 2-й гильдии и благотворитель, построивший Предтеченскую церковь на Выборгской стороне, Свято-Исидоровскую русско-эстонскую церковь, Воскресенский храм у Варшавского вокзала в Санкт-Петербурге.
Родился 3 мая 1852 года в селе Спас-Серапиха Костромской губернии в бедной крестьянской семье. Рано осиротев, приехал в столицу на заработки, став в чайной лавке Н. Ф. Кулебякина мальчиком на побегушках, затем приобрел доверие хозяина и сделался приказчиком. Став знатоком чайного дела, Дмитрий поступил на службу в крупную фирму.
Молодой купец стал зарабатывать приличные деньги и начал жить на широкую ногу. Вскоре женился, но жена рано скончалась, оставив дочь. Дмитрий Лаврентьевич женился вновь, появились еще дети. В это время ему пришлось бросить своё выгодное дело и заняться менее престижным колбасным производством, поскольку его дядя – Сергей Андреевич Парфенов – желал передать своё дело Дмитрию и его брату, которых он воспитал. Братья Парфеновы наладил связи с Германией, построили колбасный завод и стали преуспевающим купцами, поставщиками всех колбасных изделий в столице.
Дмитрий Лаврентьевич Парфенов проживал в собственном доме на Николаевской улице, дом 7, был старостой Троицкой церкви, находившейся по соседству, общества религиозно-нравственного просвещения, руководил сбором средств и постройкой дома общества на Стремянной улице.
В 1912 году Дмитрий Парфенов бросил коммерцию, передал дела брату и посвятил себя благотворительной деятельности. Особый интерес для него представляли приюты и богадельни: он помогал обществу попечения о бедных и больных детях, оборудовал приют в городе Чухломе.
В начале лета 1915 года Парфенов выезжал на позиции в действующую российскую армию. Осенью 1915 года уезжает в Крым подлечиться и отдохнуть в Гурзуфе, где неожиданно заболевает.
3 октября 1915 года Парфенов Дмитрий Лаврентьевич умер в Санкт-Петербурге. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
В 2017 году представитель трех купеческих фамилий – Шаплыгиных, Ананьевых, Парфеновых – Николай Павлович Шаплыгин опубликовал труд «Парфёновы – петербургские купцы и благотворители. История рода». Книга вышла в издательстве Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого.
Д. Л. Парфенов был современником отца Иоанна Кронштадтского, который являлся крестным отцом его младшего сына Дмитрия. Благотворитель Парфенов никогда не начинал строительства без благословения Иоанна Кронштадтского, а в день ангела всегда навещал его в Кронштадте.
Награждён орденами Св. Станислава 2-й степени, Св. Анны 2-й степени и Св. Владимира 4-й степени.
В 2016 году будущую улицу в Санкт-Петербурге назвали Парфёновской, поскольку на деньги Парфёнова невдалеке была построена Воскресенская церковь.
Известный публицист и писатель А. А. Бахтиаров подробно описал гигантский хозяйственный механизм, снабжавший Петербург 1880-х годов продовольствием, материалами и рабочей силой в своей книге «Брюхо Петербурга. Очерки столичной жизни».
Перед читателем пройдет вереница портретов поденщиков, разносчиков, золотарей, факельщиков, тряпичников и других представителей той многочисленной и разношерстной категории постоянных и временных обитателей столицы, которая вращала маховик городского хозяйства. Автор книги рассказал о Воспитательном доме, ночлежках, скотобойне, большинстве столичных рынков, пристанях, балаганах, городских гуляньях.
В конце XIX века столичные лавки предлагали более ста наименований колбасных изделий. В продаже были колбасы копченые, вареные, кровяные, ливерные, с языком, с разными добавками.
Хорошая петербургская колбасная размещалась в нескольких комнатах. В мастерской стояли котлы для варки окороков и колбас. Вдоль стен шли столы, называвшиеся катками, на них укладывались свежие колбасы, выходившие из-под шприца, и очищалось мясо от костей и жил. Посредине комнаты стоял дубовый стол для рубки мяса, которое рубилось или ручной машиной «волк», или машиной, приводимой в движение газомотором. Рубщики мяса были рослыми, крепкими, упитанными. На рубильный стол укладывалось сразу три-четыре пуда мяса, и рабочие в течение трех-четырех часов его рубили.
«Некоторые занимаются этой работой лет пятнадцать и более, – писал журналист А. А. Бахтиаров, – при этом у них развиваются поистине геркулесовские мышцы, преимущественно на руках. По окончании работы они переменяют свою рубаху, мокрую от пота, точно после дождя».
Лавка, где продавалась продукция, была красиво отделана изразцовой плиткой. Товар раскладывали изящно, иногда между цветами. На мраморном прилавке сиял никелированный бак – «грелка» для сосисок, которые делались тогда не только из свинины, но из зайца, мозгов, телячьих и гусиных печенок.
«В окнах развешены на показ разные колбасы – длинные, тонкие, толстые, короткие, итальянские, польские, углицкие и т. п.; на косяках висят копченые бычачьи языки; на подоконниках выставлены фаршированные свинячьи головы, окруженные целыми батареями стеклянных банок с сарептской горчицей, жареные цыплята и фазаны – с искусно приделанными к ним крыльями и хвостами, так что иной фазан сидит на блюде точно живой. Над дверями колбасной приколочена бычачья «башка» с вызолоченными рогами; на пороге прибита лошадиная подкова, «чтобы покупателей ходило больше».
